Что вы представляете, когда вам говорят о мусульманках?
Принято считать, что это женщина, поставившая крест на себе и своей карьере. Закрытая, увлеченная исключительно семьей, «забитая женщина востока». Как в действительности живут мусульманки? Мы поговорили с двумя женщинами, принявшими Ислам в осознанном возрасте, они рассказали об их истории и амбициях.
Отправляемся на Менделеевскую линию в институт истории и философии СПБГУ к Наталье Дмитриевне Тамбиевой. Три года назад тут открылся центр исламских исследований. Деятельность центра сейчас курирует она.
На Васильевском острове солнечно, но в университете тихо и немного мрачно, маленькие окна не дают проникнуть всем солнечным лучам. Кабинет Натальи Дмитриевны находится где-то в углу первого этажа факультета философии
На Васильевском острове солнечно, но в университете тихо и немного мрачно, маленькие окна не дают проникнуть всем солнечным лучам. Кабинет Натальи Дмитриевны находится где-то в углу первого этажа факультета философии
В первые минуты в её кабинете забываешь, что перед тобой серьезный научный сотрудник. Она мило улыбается, предлагает чай и угощения, задаёт много вопросов. Её кабинет просторный, но завален религиозными книгами и комнатными растениями. На ней длинное строгое платье из костюмной ткани, а на голове платок нежного персикового цвета..
«Сразу знала, что, если приму Ислам, я буду носить хиджаб»
«Когда я переехала, стала самостоятельной, я все равно понимала, что в трудных критических ситуациях я обращаюсь к богу, прошу его защиты, снисхождения, милости. Когда мне попадалась хоть какая-то информация об Исламе, я понимала, что в целом, разницы в основе нет никакой. Но меня очень привлекло, стало определяющим не только верование внутри, но и внешнее сопутствие: совершение молитвы определенным образом, определенное количество раз. Ношение хиджаба, я сразу знала, что, если приму Ислам, буду носить хиджаб (прим.: неношение хиджаба не выводит мусульманку из религии). Не могу сказать, что все было сразу досконально осознанно. Тогда это было переполнение веры, которая даже никаким знанием особо не была обременена, просто искренняя вера и искреннее желание. Для меня хиджаб – внешнее отражение внутреннего. Я думала, если внутри меня так все это переполняет, то внешне я хочу тоже выглядеть соответственно. Только уже приняв ислам, когда я произнесла шахаду (ритуал для утверждения веры для мусульман), познакомилась с мусульманами, начала ходить на занятия в медресе (мусульманское учебное заведение), стала носить платок, постепенно приходило узнавание о том, как делать молитву, читать суры. Только через 5 лет мне очень захотелось все это углубленно изучать, поэтому я тогда решила поступать в исламский институт. И вот как поступила, так и не могу остановиться».
Наталья Тамбиева
Как отнеслась семья?
Наталья рассказывает, что её семья отнеслась к смене религии нормально, объясняет это тем, что на тот момент уже была самостоятельной. Её семья видит, как она живет, чем занимается. Ни в какие секты её не заносило. По сути, ничего кроме ношения платка не поменялось.
«Я знаю и другие случаи, когда родители противостоят, пытаются спасти, им кажется, что их ребенка завербовали. Особенно в то время, была череда конфликтов: на северном Кавказе, Сирия, Ирак. Все время была тревога, опасность. Но вот в моем случае, не было этого. Плюс, мои родители в хороших отношениях с моим супругом, он тоже максимально адекватность проявляет, ха-ха. Мы приезжаем раз в год на неделю, радость после долгой разлуки перекрывает недопонимания, вопросы. Они понимают, к нашему приезду стараются найти мясо халяльное, или рыбу приготовить. За все эти годы, уже 17 лет прошло, мы уже во всем чувствуем себя комфортно. У меня опыта «трешового» не было».
«Я знаю и другие случаи, когда родители противостоят, пытаются спасти, им кажется, что их ребенка завербовали. Особенно в то время, была череда конфликтов: на северном Кавказе, Сирия, Ирак. Все время была тревога, опасность. Но вот в моем случае, не было этого. Плюс, мои родители в хороших отношениях с моим супругом, он тоже максимально адекватность проявляет, ха-ха. Мы приезжаем раз в год на неделю, радость после долгой разлуки перекрывает недопонимания, вопросы. Они понимают, к нашему приезду стараются найти мясо халяльное, или рыбу приготовить. За все эти годы, уже 17 лет прошло, мы уже во всем чувствуем себя комфортно. У меня опыта «трешового» не было».
"У нас что, крестовый поход начнется?"
После окончания исламского института Наталья Дмитриевна поступила на магистратуру в СПБГУ на «Политику и международные отношения стран Ближнего востока», окончила здесь аспирантуру по истории и культуре Ислама. Много лет занимается темой женщины в Исламе, интерпретацией Корана в контексте женщин, практической теологией.
«Мне комфортно в стенах университета. Потому что я изначально здесь училась, уже носила хиджаб. Также это базис, поддержка от руководителя. Тем не менее, когда в прошлом году нам здесь выделили кабинет, мы начали оформлять все, был повышенный интерес у технических служб: «А что вы там будете делать?» Один раз мне сказали «вот я видел вашего начальника, он просто был одет в костюм, а вам всегда вот так в форме нужно ходить?». Казалось бы, тебе могут этот вопрос задать в метро, ещё где-то, когда ты в университете тебе кажется, что люди уже все про все знают, мир открыт, люди видят его разнообразие, и все равно с таким сталкиваешься. Здесь ещё рядом есть кафедра религиоведения, она в основном православной направленности, нас спрашивали «ничего, что у вас рядом кабинеты?» А что должно произойти? Как мы должны друг другу помешать? У нас что, крестовый поход начнется? Иногда тебе кажется, что все это пережиток прошлого, а потом ты с этим сталкиваешься. Кто-то сейчас не может устроиться на работу в соответствии со своей компетенцией, перед женщиной встает выбор, либо ей отказываться от работы на высокой должности, либо ей снимать платок и отказываться от части своей идентичности, это исключать нельзя. Если в моем случае, все так работает, то нельзя говорить, что везде тишь да гладь. Эти процессы в обществе долго проходят».
«Мне комфортно в стенах университета. Потому что я изначально здесь училась, уже носила хиджаб. Также это базис, поддержка от руководителя. Тем не менее, когда в прошлом году нам здесь выделили кабинет, мы начали оформлять все, был повышенный интерес у технических служб: «А что вы там будете делать?» Один раз мне сказали «вот я видел вашего начальника, он просто был одет в костюм, а вам всегда вот так в форме нужно ходить?». Казалось бы, тебе могут этот вопрос задать в метро, ещё где-то, когда ты в университете тебе кажется, что люди уже все про все знают, мир открыт, люди видят его разнообразие, и все равно с таким сталкиваешься. Здесь ещё рядом есть кафедра религиоведения, она в основном православной направленности, нас спрашивали «ничего, что у вас рядом кабинеты?» А что должно произойти? Как мы должны друг другу помешать? У нас что, крестовый поход начнется? Иногда тебе кажется, что все это пережиток прошлого, а потом ты с этим сталкиваешься. Кто-то сейчас не может устроиться на работу в соответствии со своей компетенцией, перед женщиной встает выбор, либо ей отказываться от работы на высокой должности, либо ей снимать платок и отказываться от части своей идентичности, это исключать нельзя. Если в моем случае, все так работает, то нельзя говорить, что везде тишь да гладь. Эти процессы в обществе долго проходят».
Наш разговор перебивают звонки, которые приходят на телефон Натальи Дмитриевны минимум каждые полчаса. Она вежливо извиняется и решает вопросы. Несмотря на занятость в университете, основная деятельность Натальи Дмитриевны – руководитель аппарата в духовном управлении мусульман Санкт-Петербурга.
— Духовное управление занимается религиозным просвещением. Вообще в российской мусульманской традиции во всех регионах руководителями аппарата всегда были мужчины. В этом плане чувствовалась всегда оскомина у людей, особенно поначалу, когда представляешься, говоришь: «я руководитель аппарата», реакция: «а что так можно?», хотя моя должность не подразумевает проведение каких-то обрядов религиозных.
У нас с работает молодежное подростковое направление, воспитательная идеологическая работа с подростками с молодежью. Это разные, но не оторванные друг от друга направления. Все упирается в образование и просвещение людей, в том числе женщин об их правах, возможностях. Не только женщин, но и мужчин, и воспитание молодого поколения. Сейчас еще готовлюсь к выходу на защите диссертации по теологии
.
У нас с работает молодежное подростковое направление, воспитательная идеологическая работа с подростками с молодежью. Это разные, но не оторванные друг от друга направления. Все упирается в образование и просвещение людей, в том числе женщин об их правах, возможностях. Не только женщин, но и мужчин, и воспитание молодого поколения. Сейчас еще готовлюсь к выходу на защите диссертации по теологии
.
— Вы ведь ещё преподаете?
— Преподавание в формате репетиторства, это моя отдушина. После окончания исламского института я думала, что я хочу преподавать больше всего на свете, так я себе это компенсирую. Мне предлагали преподавать арабский на факультете международных отношений, долго разрывалась. Но пока так. Веду индивидуальные занятия по таджвиду (чтение Корана на арабском).
— А свободное время у вас есть?
— С этим сложно (смеётся). У меня одно завязано на другое, не всегда даже понимаю, есть ли у меня выходные, потому что, например, занятия у меня есть и в субботу, и в воскресенье. Иногда бывает такое, что нужно просто ничего не поделать, сам организм об этом просит. У нас с моими подругами появился книжный клуб, мы читаем художественную литературу, собираемся, чтоб обсудить какую-то книгу. В контексте определенной книги всегда можно развернуть какую-то тему глобальную. Если появляется возможность, можно сходить в театр, на какую-то выставку. Недавно с подругой ходили в музей Набокова на лекцию по современной литературе. Для меня заниматься такими вещами это отдых.
Главная цель такого количества работы
"В моем случае такая загруженность связанна с тем, что я замужем, но у меня нет детей, я могу заниматься тем, что для меня важно. Для меня важно, какая польза будет в той или иной работе, смотреть на перспективу, какая польза в целом будет как для мусульманского сообщества, так и для людей. Все равно мы все взаимосвязаны в этих процессах. У нас пока в России не так свободно ещё чувствует себя мусульманка в хиджабе в разных сферах.
Одно дело, сфера услуг, как-то более свободно уже, и в магазинах мы можем видеть мусульманок. Раньше это были только исключительно клининговые службы. Сейчас есть подвижки, но происходят нелегко и не массово. Хоть мусульманки и не имеют возможности занимать руководящие позиции в государственных структурах, все равно многие владеют своими компаниями, есть даже модельные агентства, дизайн-проекты, блоггерство очень развито. Если захотеть, можно увидеть всё это. Но общество продолжает упираться в некую стену.
Понятно, что, например, на Кавказе, точно так же, как и везде, есть случаи домашнего насилия, притеснения женщин. Появляется ощущение, что все мужчины на Кавказе – тираны, насильники, но это не так".
Одно дело, сфера услуг, как-то более свободно уже, и в магазинах мы можем видеть мусульманок. Раньше это были только исключительно клининговые службы. Сейчас есть подвижки, но происходят нелегко и не массово. Хоть мусульманки и не имеют возможности занимать руководящие позиции в государственных структурах, все равно многие владеют своими компаниями, есть даже модельные агентства, дизайн-проекты, блоггерство очень развито. Если захотеть, можно увидеть всё это. Но общество продолжает упираться в некую стену.
Понятно, что, например, на Кавказе, точно так же, как и везде, есть случаи домашнего насилия, притеснения женщин. Появляется ощущение, что все мужчины на Кавказе – тираны, насильники, но это не так".
История Алсу Ибрагимовой
От атеизма к Исламу
Алсу – студентка 4 курса журфака СПБГУ, сейчас она пишет диплом и занимается редактурой текстов. Она росла в Башкортостане в семье этнических мусульман, но интересоваться Исламом начала в старших классах, до этого считала себя атеисткой. Покрылась и приняла Ислам Алсу несколько лет назад. По её словам, в семье её решение приняли не сразу и насчет реакции окружающих она тоже переживала:
"Я теперь не умная интеллектуалка" «Я боялась, что все начнут думать, что я теперь не умная интеллектуалка. Есть же стереотип, что религия – это о примитивности, но мы недооцениваем людей вокруг нас: все понимали, что это был выбор той Алсу, которую они знали. Как личность я не перестала существовать. Перед тем как принять Ислам я ещё переживала: «А что будет с моей карьерой?» Но опять же, я недооценивала людей вокруг. Ну надела я платок, и что? Я от этого не стала хуже вычитывать тексты, не стала хуже писать. Я все также могу продолжать совершенствоваться. Если кому-то будет мешать мой платок, это будет говорить не обо мне, а том человеке, которому он будет мешать» |
По словам Алсу, после принятия Ислама изменилось её душевное ощущение:
«В религии нельзя отрицать иррационального фактора. Есть хадис о том, что Бог находится перед тем, кто читает намаз. Когда я читаю намаз осознанно, понимаю, что произношу, я чувствую, что это диалог со Всевышним. В сердце умиротворение, спокойствие. Такого никогда не было до того, как я начала читать намаз.
Говорят, что первый месяц после того, как человек принимает Ислам, Всевышний показывает всю красоту этой религии. Я помню, когда я начала читать намаз, я жила в общежитии, и я просыпалась зимой на утренний намаз от ослепляющего света луны, которая светила в окно. Я никогда не вставала в такое время, но я просыпалась сама, потому что луна так ярко светила. Когда смотришь на мир через призму Ислама, начинаешь чувствовать, что Всевышний рядом. Это умиротворение было самым сильным удивлением, после того как я приняла Ислам».
Говорят, что первый месяц после того, как человек принимает Ислам, Всевышний показывает всю красоту этой религии. Я помню, когда я начала читать намаз, я жила в общежитии, и я просыпалась зимой на утренний намаз от ослепляющего света луны, которая светила в окно. Я никогда не вставала в такое время, но я просыпалась сама, потому что луна так ярко светила. Когда смотришь на мир через призму Ислама, начинаешь чувствовать, что Всевышний рядом. Это умиротворение было самым сильным удивлением, после того как я приняла Ислам».
Пятничная молитва
Мы едем в автобусе на пятничную службу в мечети. Солнце подсвечивает веснушки Алсу, и подчеркивает спокойную улыбку в глазах. Желающих пойти на службу так много, что пройти туда сложно. Мы проходим в специальную комнату для женщин. Комната маленькая, тихая и спокойная. Все слушают проповедь имама, потом совершают намаз. Кто-то пришел с детьми, маленькие девочки внимательно наблюдают за тем, как молится их мама, берут на руки младшего брата, чтоб не мешать ей. После молитвы Алсу рассказывает, как раньше ходила в эту мечеть на занятия арабским и рассматривает книги, которые стоят на полке.
Мы выходим из мечети, направляемся в ближайшее кафе. Красный свет, мы останавливаемся. Алсу поворачивается к мечети и будто прощается: «Красивая!»
Мы выходим из мечети, направляемся в ближайшее кафе. Красный свет, мы останавливаемся. Алсу поворачивается к мечети и будто прощается: «Красивая!»
"Люди ошибаются"
Несмотря на всю красоту религии, Алсу понимает, что в обществе существует много стереотипов на тему Ислама и появляются они не просто так.
«Я уверена, что искаженное мнение об Исламе идет из-за невежества людей. И людей, которые смотрят за мусульманами, и самих мусульман. Из-за того, что люди недополучают знаний, они совершают поступки, которые противоречат Исламу. Это распространено, например, в тех регионах, где Ислам – часть традиции. Там традиция с религией сплелись настолько тесно, что не понятно, что есть Ислам, а что есть традиция. Так получается, что за религию выдается то, что абсолютно не имеет к ней значения. Но Аллах создал людей ошибающимися, поэтому люди ошибаются».
.
.
Говоря о религии, Алсу всегда ссылается на аяты и хадисы, при этом, говоря о Петербурге, она уверенно цитирует Бродского. Её деятельность не связана с религией, но религия не ограничивает её интересы.
Эти истории показывают, что мнение о правах женщин в Исламе и о том, как живут мусульманки очень искажено. Мусульманки всегда имели право выбора: работать или нет, право на образование, право голоса. Если б Ислам угнетал женщин в той степени, как принято считать, заставлял их отказываться от карьеры, то наверняка, не было бы женщин, которые хорошо изучив религию, решали его принять..
Эти истории показывают, что мнение о правах женщин в Исламе и о том, как живут мусульманки очень искажено. Мусульманки всегда имели право выбора: работать или нет, право на образование, право голоса. Если б Ислам угнетал женщин в той степени, как принято считать, заставлял их отказываться от карьеры, то наверняка, не было бы женщин, которые хорошо изучив религию, решали его принять..
